И скоро день - Страница 33

Неподдельное удивление Дэвида, когда он узнал о том, что в доме живет ребенок, оставило у меня неприятный осадок. Это чувство было непонятно даже мне самой. Конечно, Дэвид мог посещать только строго определенные помещения в доме и один-единственный внутренний дворик. Почти все свое время он проводил, разбирая весь тот хлам, который веками скапливался на чердаках и в кладовках этого старинного дома. Ну не может же ребенок быть настолько незаметным, чтобы о его присутствии даже не подозревали. Возможно, большую часть дня он находится в школе. Может быть, когда я его встретила в саду в прошлый раз, у него были выходные, которые он проводил дома, а может, он вообще учится в интернате и приезжает на виллу только на уик-энд.

Я решила, что мне следует предпринять небольшое расследование, чтобы что-то узнать о Пите. Как уже высокомерно отметила Франческа, я была одета как раз для похода, а после визита в вотчину Дэвида моему туалету уже ничто не грозило. Кроме всего прочего, мне очень хотелось найти гараж, чтобы я могла в любой момент воспользоваться своей машиной, не прибегая к помощи Альберто. И, конечно, мне надо было заполучить обратно ключи от машины, если уж я собираюсь самолично распоряжаться ею.

Мне пришлось вернуться во внутренний дворик, где Дэвид занимался своими упражнениями. Он уже закончил пробежку и ушел; скорее всего, он направился на кухню к Розе, чтобы перекусить. Сквозь калитку, которую он мне показал, я заметила небольшой дворик, вымощенный булыжником, со старинными конюшнями у дальней стены. Видимо, конюшни были частью дома, а точнее, занимали нижний этаж бокового крыла здания. Бывший каретный сарай был постепенно переделан в современный гараж. Несколько помещений сразу за гаражом явно были заброшены. Похоже, дальняя часть этого крыла вообще не используется нынешними хозяевами.

Я не решилась пойти этой дорогой. «Мерседес» стоял во дворе, Альберто старательно занимался его полировкой. Солнечные зайчики отражались от хромированных частей машины, тщательно начищенных шофером до нестерпимого для глаз блеска. Да уж, похоже, эту работу он знал и любил, чего никак нельзя сказать о его отношении к собаке.

Мне вдруг стало интересно, где же держат этого пса. Судя по всему, он должен был быть где-то неподалеку, в пределах досягаемости своего повелителя. Я решила, что было бы неплохо найти его убежище до того, как я по небрежности или невнимательности забреду на его территорию. Знакомство с собакой не давало мне полной уверенности в ее добрых намерениях. Самым разумным было бы поинтересоваться у Альберто о возможной реакции пса. Вместо этого я тихонечко ретировалась и решила начать поиски самостоятельно. Они заняли у меня не так много времени. Еще не увидев нужное мне место, я определила его по запаху. Оно находилось недалеко от конюшен, в слишком опасной, на мой взгляд, близости от того маршрута, которым пользовался Пит, чтобы добраться до уголка сада, где он обычно играл. Собачья площадка была не просто голой и пустынной, она не была приспособлена даже для содержания собаки. Конура вряд ли могла служить укрытием, она была кое-как сколочена из самых разнообразных вещей, просто непонятно, как это сооружение вообще не разваливается от малейшего ветерка. Высота этой конструкции была около десяти футов. Внутри нее на цепи сидела привязанная собака. Узкий участок вытоптанной земли, обильно удобренной собачьими экскрементами, четко показывал границу безраздельных владений животного, в пределах которых оно могло разгуливать, насколько позволяла цепь. В данный момент собака спокойно лежала, положив огромную голову на сложенные передние лапы, рядом с пластиковой миской, которая примерно на полдюйма была наполнена несвежей мутной водой.

Пес выглядел настолько одиноким и заброшенным, что, поддавшись на мгновение состраданию к несчастному животному, я чуть было не совершила ряд совершенно ненужных и даже опасных поступков. Когда я подняла руку, чтобы приоткрыть калитку, она легко поддалась. Видимо, ветер в тот момент дул в другом направлении, и собака не смогла заранее почуять моего запаха. Может быть, конечно, он прыгнул в мою сторону с одним-единственным желанием поиграть и выразить свой восторг мне, единственному человеку из всех, кого он знал, кто осмелился приласкать его и нормально поговорить с ним без криков и побоев. Он бросился ко мне, раскрыв свою страшную пасть. Только цепь удержала его от того, к чему он так стремился. Сначала она натянулась, а когда он стал рваться, немного запуталась, не пуская его ко мне. Он при этом не переставал бесноваться и рычать.

— Да уж, дружок, похоже, что память у тебя короткая, — пробормотала я. — А ну-ка, угомонись. Ведь не собираешься же ты и в самом деле расправиться со мной: я — твой друг, разве ты уже успел забыть о нашем знакомстве?

Я продолжала разговаривать с ним до тех пор, пока пес наконец не перестал рычать и не уселся на землю, не сводя с меня пристального взгляда. Он, похоже, изо всех сил старался вспомнить меня, как человек, который встретил знакомого, но никак не может сообразить, где он его видел. Когда я решила оставить свои попытки наладить с псом более или менее дружеские отношения, то была настолько вне себя, что меня просто трясло от злости. Этого монстра, и правда, следует держать на цепи: если бы не цепь, он мог бы без особых усилий перемахнуть через невысокую калитку, последствия этого даже трудно себе представить. Тем не менее, я была уверена, что цепь слишком коротка для такой огромной собаки, а Альберто совершенно не заботился о том, чтобы поддержать на его территории хотя бы относительную чистоту и порядок. Интересно, как часто кормят эту собаку. Судя по тому кровожадному взгляду, каким провожало меня это существо, еда для него — удовольствие редкое и явно скудное.