И скоро день - Страница 29

— Прошу прощения, что побеспокоила вас, — начала я, тщетно пытаясь выбраться из западни, в которой очутилась. — Меня зовут Кэтлин Малоун... — Тут я осеклась, так как мне вдруг пришло в голову, что я даже не знаю, каким именем мне положено представляться по закону. Какой была моя настоящая фамилия по мужу?

Профессор вскинул руку движением, напоминавшим жест драматического актера.

— Ну, конечно, Кэтлин Малоун. А почему бы, собственно, и нет? В этом месте может случиться все, что угодно; так почему же я не могу встретиться с последним ирландским колонистом? Вы что, выбрали неправильное направление, покидая Дублин, дорогая моя, «моя змеиная красавица»?

— Простите...

— Это Браунинг. Я чрезвычайно интересуюсь всем, что связано с Браунингом. Вы, между прочим, чем-то действительно напоминаете мне змею, застрявшую в щели. Подождите, сейчас я постараюсь вам помочь. — Он отодвинул коробку, схватил меня за руку и выдернул на открытое пространство. Этот быстрый и сильный рывок сопровождался зловещим звуком рвущейся материи.

— Черт бы их побрал, — пробормотала я, проводя рукой по своим джинсам.

— Прошу прощения. Неужели у вас из-за меня проблемы? — Он совершенно не походил на человека, который испытывает неловкость от того, что доставил другому беспокойство. Профессор ухмылялся. Даже в спокойном состоянии его рот нельзя было назвать маленьким, в улыбке же он растягивался до невероятных размеров, ничего подобного мне еще не приходилось видеть. Если бы ширина улыбки человека соответствовала испытываемому состоянию счастья и радости, то профессор, безусловно, оказался бы самым счастливым человеком среди людей, с которыми мне когда-либо доводилось иметь дело.

— Полагаю, что этой неприятности можно было бы легко избежать, если бы вы предупредили меня о своих намерениях, у меня был бы шанс не испортить себе джинсы. Вы всегда действуете столь стремительно и необдуманно?

— Нет, конечно, нет. Если бы я всегда действовал быстро и необдуманно в этой комнате, то на меня обязательно свалились бы все имеющиеся тюки и коробки, после чего я, скорее всего, стал бы частью коллекции Морандини. Сомневаюсь, что у кого-либо возникло бы желание прийти проведать меня, поинтересоваться, чем я тут занимаюсь все это время. Вот давайте посидим здесь.

С этими словами он похлопал несколько раз по деревянному ящику, приглашая меня присесть. С опаской оглядев ящик, я села и принялась внимательно осматриваться вокруг.

Видимо, профессор расчистил небольшое, площадью не более десяти футов, пространство для работы. С одной стороны была разделительная стена с дверью. Вдоль края стены стоял длинный стол, целиком заваленный бумагами и различным офисным оборудованием, здесь же находилась коробка из темного металла. Свет доходил сюда только от электрической лампочки, работавшей от батареек.

— Я должна извиниться перед вами, профессор, за то, что нарушила ваше уединение, простите меня, если я причиняю вам беспокойство, — медленно начала я.

Он прервал меня своим лошадиным смешком. Сейчас, однако, в этом звуке не было ничего зловещего: глядя на этот огромный, растянутый в добродушной ухмылке рот клоуна, я не могла даже представить, как этот звук мог вызвать что-нибудь, кроме улыбки и смеха. — Дорогая, я совсем не профессор. Я всего лишь обычный великовозрастный студент-выпускник, пытающийся собрать материал для своей диссертации. Я полагал, что ученая степень произведет должное впечатление на графиню, но не вижу никакого смысла обманывать вас, зачем мне эта ложь? Кстати, как я мог не заметить вас раньше? Может быть, я случайно потер волшебную лампу Алладина или ненароком вызвал какого-нибудь старинного духа?

Мне показалось, что он принимает меня за служанку. Я не могла обижаться на него за подобное предположение, но здесь, по крайней мере, в этой части дома, я должна быть самой собой, нет необходимости вводить в заблуждение этого человека. Слишком много мне приходилось лукавить в последнее время.

— Как выяснилось, я прихожусь дальней родственницей графине. Мой муж был ее племянником. — Объяснила я, не вдаваясь в подробности.

— Был?.. — Улыбка его несколько померкла.

— Он погиб в автомобильной катастрофе несколько месяцев назад.

— Погиб в автокатастрофе... Но ведь вы... — Его отрывистые слова в тишине звучали как выстрелы. Он резко хлопнул ладонью по своему карикатурному рту и смущенно посмотрел на меня. Затем негромко сказал: — Я прошу у вас прощения. Нет, правда, я искренне прошу вас простить меня. Иногда мой язык совершенно перестает подчиняться разуму.

Я совсем не обиделась. Честно говоря, его неуклюжие извинения были мне больше по душе, чем благопристойное выражение сочувствия. Безусловно, слова соболезнования по поводу гибели моего мужа и ее племянника Франческа произнесла с достоинством, заслуживающим восхищения, но в них не было настоящего чувства, и поэтому мне было несколько не по себе. Хладнокровие и сдержанность были не в чести у семейства Малоун.

— Все в порядке, — ответила я. — Мне пришлось подняться сюда самой, чтобы познакомиться с вами. До сегодняшней ночи я просто не подозревала о вашем присутствии на вилле. Полагаю, что именно вас я видела в саду прошлой ночью. Это было неподалеку от маленького фонтана.

— Мне позволили прогуливаться в саду по ночам, когда благородные господа уже спят. Надеюсь, я не слишком побеспокоил вас.

— Нет, конечно же, нет. Вы меня нисколько не побеспокоили. Кроме того, я не принадлежу к здешним «благородным господам».

— В таком случае это сближает нас. — Он протянул мне руку, совершенно не обращая внимания на то, что она черна, как у угольщика. — Меня зовут Дэвид.